Персоналии - Интервью с представителями телевидения

Участники программы «Южное Бутово» Сергей Светлаков, Дмитрий Брекоткин и Вера Брежнева рассказали о сложностях импровизации, новом телевидении, своих кумирах, и почему они не взяли в компанию Александра Адабашьяна.

Только что Первый канал собрал все ТЭФИ за развлекательные программы. А вас, как только появилось «Южное Бутово», тут же окрестили представителями нового комедийного телевидения. Что это за зверь такой?

Дмитрий Брекоткин: Ничего себе! Вы просто в тупик ставите такими вопросами. Не хотелось бы нести ответственности за чужие высказывания.

Сергей Светлаков: Тяжело ответить правдиво и не обидеть при этом старших товарищей. Кто вообще своими глазами видел эту грань — с этой стороны новое, а с этой старое?

Д.Б: Я вообще не считаю себя «новым» поколением. Скорее — «средним». Старшее — это Петросян, Винокур и компания. Мы — среднее. А молодое — это «Убойная лига».

То есть вы не собирались делать революцию на ТВ?

С.С.: Мы что, похожи на революционеров?

Д.Б.: Просто появилось новое поколение администраторов на Первом канале — раньше подобного рода передачи можно было представить только на ТНТ и СТС.

Вера Брежнева: Речь идет о том, что жанр импровизации — относительно все-таки новый на нашем ТВ. Я в этом жанре — совсем новичок. Так что мне проще всех — раз я не артистка юмористического жанра, с меня и спрос меньше. Так что, вы уж тут сами отдувайтесь, мальчики.

С.С.: Мы делаем в передаче «Южное Бутово» то, что интересно нам самим. Мне предлагали около 20-ти разных телепроектов, и только на этот я согласился безоговорочно — зацепила идея и чисто актерские возможности. Не эксплуатация когда-то найденного образа (пусть и удачного), а возможность в режиме реального времени импровизировать….. Надеюсь, то, что интересно нам, постепенно заинтересует большое количество людей. А революционным можно назвать тот факт, что в нашей программе не накладывается смех и аплодисменты — то есть записывается реальная реакция реальных людей: смешно — они смеются, нет — нет. Никаких подстав.

Д.Б.: А поскольку экспромт — это практически наше жизненное кредо, то зрительская реакция нам очень важна.

Но ведь то, что только сейчас приходит на наше телевидение, «Монти Пайтоны» делали еще в 70-е годы…

С.С.: Это просто мой настольный диск…

Д.Б.: Да ты что? Мой тоже. Он должен стать настольным для всех адекватных юмористов, они же перевернули сознание и взорвали мировое телевидение!

С.С.: Они и мое мировоззрение перевернули. Просто как шприцем закачали в мое сознание мысль о бесцельно — в творческом плане — прожитых годах. Я поверить не могу, что когда я родился в 1977-ом, они уже вовсю гремели. А мы сейчас только пытаемся их догнать. Если хоть на миллиметр приблизимся — это будет победой!

Ваша нынешняя команда быстро сложилась?

С.С.: Примерно за полгода кропотливой работы. Меня пригласили первым. Показали фрагменты из немецкого и итальянского варианта программ, потом привели в огромный — метров 300 — темный и пустой павильон и начали мучить. Каждый день собирались разные команды по три-четыре человека и пытались импровизировать. Сменилось 8-10 составов. Причем пробовались не последние люди — я бы сказал лучшие люди кино, театра, телевидения и шоу-бизнеса. Вплоть до Арканова и Адабашьяна. Но потом продюсеры решили оставить молодежный состав. Однажды ночью я проснулся и подумал, что надо Брекоткина звать. И дело не в том, что я его тысячу лет знаю, он потрясающий профессионал, не при нем будет сказано. Мы к тому же идеально подходим друг другу, как картинки в пазле.

Д.Б.: Ну да, если два человека умеют шутить, еще не значит, что они смогут вместе работать. А наша совместная работоспособность проверена временем.

А как Вера к вам вписалась?

Д.Б.: Как спортивный БМВ в сложный поворот — без визга шин и заноса. Просто идеально попала в траекторию. И все.

В.Б.: Но я кастинг на общих основаниях проходила.

С.С.: А я, между прочим, тебя и предложил. И тоже ночью. Цекало, хоть и твой родственник, но не был уверен, что ты сможешь импровизировать. Но я-то не сомневался: веселая, заводная…

Вера, но у вас же почти нет актерского опыта!

В.Б.: Зато компания хорошая… И потом ребята очень дельные советы дают.

То есть они вас как перед Олимпийскими играми тренируют?

В.Б.: Скорее пытаются снять нервное напряжение. Говорят: расслабься, подожди секунд 30-40 после того, как режиссер дал команду, подумай, что из реквизита можно использовать…

Д.Б.: А еще советуем ей побольше смеяться. Она так заразительно это делает, что больше ничего и не нужно. Знаете, есть такие пластмассовые люди, которые на все реагируют так, будто кол осиновый проглотили и еще лимоном закусили. Вера совершенно не такая. Обалденно красивая женщина, она своим светом так ослепляет окружающих, что никаких актерских погрешностей не видно. Даже если они есть.

В.Б.: Терпеть не могу такие комплименты слушать.

А где вы уютнее себя чувствуете — на «Южном Бутове» или в других своих проектах?

С.С.: У меня все проекты очень разные и сравнивать их — дело неблагодарное. В «Прожекторперисхилтон» мы обсуждаем новости, а не играем в реальную жизнь — это нормальное аналитическое шоу, в рамках которого мы высказываем свою гражданскую позицию по разным вопросам. Я там выступаю как Светлаков и отвечаю за каждое сказанное слово. В «Южном Бутове» я не несу никакой ответственности за слова и поступки своего персонажа. Эта программа скорее напоминает с разными оговорками проект «Слава Богу, ты пришел!» Хотя я допускаю, что российский зритель, как самый неискушенный в такого рода нюансах, может подумать, что никакой разницы нет. Это Европа привыкла к таким форматам — там на каждый квадратный метр — их тысяча, и у каждого свои заморочки. Может, и мы когда-нибудь до этого доживем.

Д.Б.: Я уже давно в КВН не снимаюсь, а наше шоу «Уральские пельмени» только готовится к выходу на СТС — это будет логическое завершение КВН-овской практики, только выведенной на новую орбиту. Но там мы сами шутки себе пишем. А здесь больше актерского.

А труднее где?

С.С.: Задействованы разные органы и в разных местах болит. После съемок в «Нашей Раше» я испытываю физическое истощение, мы снимаем сезон за два-три месяца, работая по 24 часа в сутки. Я потом просто несколько месяцев в себя прихожу, как жена говорит, возвращаюсь к себе, настоящему. В «Прожекторе» реально кипят мозги. Редко возвращаюсь после съемок и не пью таблетки от головной боли. Здесь же таблетки пока пить не приходилось.

Д.Б.: 12 лет ежедневных тренировок нас закалили. А когда долго тренируешься, легко поднять 100-килограммовую штангу. Трудно сделать это красиво.

Изображать веселье — сложно, имитировать кураж — невозможно. Как вы готовитесь к программе?

Д.Б.: Как индийские йоги или философы. Полная релаксация…

С.С.: У нас предусмотрены места отдыха, где нас просят выключать мобильные телефоны, где курятся благовония, куда не допускаются журналисты, и ничто не отвлекает…

Д.Б.: Главное — почувствовать необыкновенную легкость во всех членах, ощутить, как взлетаешь все выше и выше, потом уже летишь, паришь… и шмыг быстренько на сцену слушать команды режиссера…

А тут он вам такое в ухо говорит…

Д.Б.: Да нет, он все-таки исходит из наших возможностей. Глупо заставлять слона делать стойку на голове, лучше пусть тяжести таскает.

Может прозвучать команда, которую вы никогда не выполните?

Д.Б.: Я никогда не разденусь догола, потому что нахожусь не в той спортивной форме, когда это можно себе позволить. В детстве моим кумиром был Аполлон, но не тот, о котором все подумали, а просто сосед, у которого было идеальное тело. И еще лет 15 назад я был близок к своему идеалу.

Слушайте, а чувство юмора — это врожденное или приобретенное?

В.Б.: Врожденное. Я с детства любила всех изображать, и вся моя семья умирала от хохота. Так что навыки, безусловно, генетически заложены…

Д.Б.: А мне кажется, все, что заложено, можно и воспитать. Главное, чтоб хоть что-то заложили. А то при умножении на ноль всегда ведь ноль получается. Но гены юмора есть у каждого.

После выхода программы многие сомневались, что вы действительно импровизируете. Недаром говорят, что лучшая импровизация — хорошо отрепетированная.

С.С.: Экран не обманешь. Нельзя так отрепетировать живую эмоцию, когда какая-нибудь идиотская команда режиссера поступает тебе в голову. Ни один актер этого не сыграет.

Д.Б.: И потом, если бы мы все репетировали, мы бы так не кололись.

В.Б.: Помните, мне сказали, что нужно взять интервью у Гарика Мартиросяна, так, чтобы все слова в моих вопросах начинались на букву «к»? Они у меня как назло из головы вылетели. Сколько я этих слов после съемок вспомнила! Целые монологи можно писать, не то, что вопросы задавать. Или когда меня попросили сексуально прочитать прогноз погоды — я напрочь забыла, какая музыка там звучит…

С.С.: Я никак не мог вспомнить, что же происходило в фильме «Бригада», когда меня попросили изобразить Сергея Безрукова в этой картине. Когда надо было говорить голосом Ренаты Литвиновой, я не мог вспомнить ее интонации. А однажды забыл, что Дроздова зовут Николаем Николаевичем.

Есть у передачи некая сверхзадача?

В.Б.: Об этом должны продюсеры думать.

Просто поклонники вашей программы считают, что вы показываете абсурд нашего мира и общества, в котором мы живем.

Д.Б.: Думаю, что даже Шекспир не закладывал в свои пьесы то, что потом критики там отыскали.

С.С.: Мы хотим поднять людям настроение и заставить их позитивно смотреть на мир. Разве этого мало?

Сейчас внесу в ваши стройные ряды хаос. Дима однажды сказал: «У Светлакова ярко выраженная тема — алкоголь, грибы и все производные».

С.С.: Это он вспомнил наши совместные посиделки на природе…

Д.Б.: Если я так сказал, готов встать рядом с товарищем, чтобы брызги грязи, которыми я его случайно облил, пали и на меня…

Я-то думала, что речь шла об амплуа. Что Сергею лучше всего удаются алкоголики…

С.С. и Д.Б.: (хором) То есть это мы сейчас сами подставились?

Д.Б.: Если Сергей хорошо изображает алкоголиков, то мне всякие фрики и социальные уроды удаются гораздо лучше, чем, например, герои-любовники. Есть, видимо, во мне некий социально-моральный дефект.

А у Веры какое амплуа?

Д.Б.: Вы только посмотрите на нее — женщина-мечта на сцене и вне ее. Женщина-магнит. Харизматичная и сексуальная.

В.Б.: Причем в жизни я совершенно не такая — простая, с юмором отношусь и к миру, и к себе. Мне нравится, что в этой программе у меня как раз появилась возможность сломать амплуа гламурной блондинки. Я бегаю, прыгаю, резвлюсь, не боюсь быть смешной и некрасивой.

Каким сегодня должен быть юмор?

Д.Б.: Я однажды придумал фразу: раны от юмора не должны кровоточить. Юмор — как иголка, вынул ее, осталась капелька крови и никакой боли. Иголка в руках юмориста, а не топор — чувствуете разницу?

С.С.: Топором рубить каждый дурак может…

Д.Б.: У юмориста в руках должна быть шпага, а не кувалда. А у человека, над которым он смеется, лицо должно оставаться таким же, как до шутки.

В.Б.: Я тоже считаю, что юмор не должен быть персонифицированным, обидным и злым.

А жители Южного Бутово на вас не обижаются?

С.С.: Мы собираемся даже страничку в Интернете открыть, чтобы все жители этого района могли с нами общаться и высказывать какие-то пожелания. Проведем он-лайн конференцию, обсудим наболевшие вопросы…

В.Б.: Я не очень хорошо знаю этот район. Но мне кажется, что если бы подобная передача появилась про район, в котором я родилась или сейчас живу, мне было бы лестно.

---

Читайте:
Александр Ревва знает, когда закончится кризис Тимур Родригез покоряет театр Михаил Шац: Мы по любви женились, рожали и живем Интервью с Галыгиным В преддверии премьеры Самого лучшего фильма 2. Интервью с Тимуром Батрутдиновым и Олегом Верещагиным